ПЕНКИН Александр Геннадьевич,
член ЯрИРО, г. Ярославль

          Переславль-Залесский, Плещеево озеро, река Трубеж, Горицкий монастырь, Успенская ферма… Необычные, красивые названия, от которых веет стариной, самой историей. Они всегда вызывают у меня из самых потаенных и надежных уголков памяти красочные, почти сказочные, образы детства; мои радости и огорчения, ощущения страха или счастья, то есть все то, что переживает каждый ребенок в своей жизни.
          Именно туда, в Переславские земли, отправилась наша небольшая компания в очередное путешествие летом 2005 года. На этот раз с нами вновь была Ирина Ивановна Зенкина, хороший человек и интересный собеседник, знающий историю почти любого населенного пункта, памятника архитектуры или исторической личности. Можно сказать, что с нами был персональный экскурсовод. Может быть поэтому, за разговорами, мы не заметили, как позади остались Ростов и Петровск, а перед нами в огромной долине уже открывалась панорама старинного Переславля. Но город изменился! Это не стареющая развалина с голыми ребрами церковных куполов, которых мы повидали немало во время своих поездок. Тут и там светились подновленные или полностью восстановленные храмы, во всей первоначальной красоте горели серебром и золотом купола Никитского и Никольского монастырей.
          Город помолодел с тех пор, как в 1970 году моя семья покинула его. И, естественно, мне хотелось начать со свидания со своим бывшим домом в тихом переулке с говорящим названием Тайницкий. Совсем рядом на земляном валу когда-то давно находилась Тайницкая башня. Какие тайны и от кого она их хранила? В конце 1960-х годов мы, мальчишки начальных классов, с замиранием сердца следили за прокладкой теплотрассы вдоль земляного вала. Чего только не находили там: глиняные черепки и кованые гвозди, проржавевшие куски металла, похожие на остатки холодного оружия, и даже человеческие кости и черепа. Из стен вырытых траншей куда-то вбок открывались пустоты, по очертаниям напоминавшие гроб или сундук. Мы, расхрабрившись, пытались забраться в них, но смелости хватало лишь до уровня плеч. Когда копали в разрыве валового кольца, там, где вероятно и была Тайницкая башня, открылись срубы из старых бревен. Было это на самом деле или картину дорисовала детская фантазия, теперь уже точно не знаю. Но чувство прикосновения к древности, к чему-то неизведанному осталось навсегда.
          Остановившись у «своего» дома, рассказал друзьям, как он был устроен. Для тех лет это был необычный дом в двух уровнях: на первом этаже кухня, гостиная, ванная, терраса и чулан, на втором две спальни и огромный балкон, на котором я пытался кататься на своем велосипеде «Орленок». Сейчас балкон перестроили во вторую террасу, дом потерял симметрию и выглядит кривобоко. Из наших окон была видна церковь Петра Митрополита и купол Спасо-Преображенского собора. И тогда в детстве и сейчас для меня не существует более красивого собора, чем этот. Его простота, лаконичность, и в тоже время торжественность и величавость не может сравниться ни с чем. Может на такое отношение повлиял и тот факт, что в Спасо-Преображенском соборе в 1220 году был крещен Князь Александр Невский, и я по-детски как бы «сроднился» с великим тезкой и земляком.

          У этой самой крупной жемчужины в архитектурном ожерелье города мы и остановились, проехав немного вдоль земляных валов. Белокаменный собор прекрасен с любой точки зрения. Осмотр начали с вершины вала. Александр впервые поднимался на древнее земляное сооружение и был немало удивлен его размерам: общая длина около 2,5 км, высота до 10 метров (а раньше, говорят, и до 16 метров), особенно поражала крутизна внешней стены. А ведь на вершине валов в XII веке были еще крепостные стены из толстых бревен и сторожевые башни, расположенные по периметру валового кольца. В детстве это было главное место, где мы проводили свое время. Зимой на валах мы катались на санках, лыжах и просто кубарем. С крутой наружной стороны осмеливались скатиться на санках только самые отъявленные смельчаки. Однажды меня посадил с собой в большие деревянные сани один из старших ребят и съехал по почти вертикальной стене к речке Трубеж. По-моему я до сих пор помню ужас, охвативший меня при виде стремительно надвигавшейся земли… Больше я никогда не испытывал такого, как теперь бы сказали «экстрима». Весной мы всей ватагой носились по склонам за гудящими майскими жуками и ловили их целыми десятками, а летом зарабатывали свои первые рубли, собирая лекарственные травы. До сих пор помню ароматы высушенного тысячелистника, аптечной ромашки, подорожника и мать-и-мачехи. Первый раз я заработал 1 руб. 50 коп. – целый капитал по тогдашним меркам!

   

          Спустившись с валов, мы обошли собор дважды, заглянули внутрь, прикоснулись руками к кованым воротам и шершавой поверхности известняковых кирпичей, из которых сложены стены. Ирина Ивановна рассказала о закладке храма в 1152 году, когда Князь Юрий Долгорукий положил начало основанию города Переславля-Залесского, и что сегодня Спасо-Преображенский Собор является древнейшим памятником архитектуры в Центральной России. С Переславским Княжеством связаны имена Всеволода Большое Гнездо; внука Юрия Долгорукого Ярослава Всеволодовича (1212 - 1240), его сына Александра Ярославича (Невского) и Дмитрия Александровича. В 1408 г. городу пришлось пережить захваты и грабежи татаро-монгольскими, а через двести лет польско-литовскими войсками. Очистила город от врагов армия Скопина-Шуйского, а в 1612 году переяславцы влились в ополчение Минина и Пожарского для освобождения Москвы.
          Пока мы любовались величественным собором, к нам подъехал мой брат Игорь, живущий в Переславле. Он хорошо знает все уголки своего города, даже те, которые не показывают туристам, и куда не могут добраться экскурсионные автобусы. В одно из таких мест он и вызвался нас проводить. Машины повернули в сторону музея-усадьбы «Ботик», но, не доезжая до него, в деревне Веськово стали подниматься по разбитой дороге круто в гору, прямиком к сельскому кладбищу. И только когда выехали на самую вершину, стало понятно, зачем преодолевали такие препятствия. Перед нами во всю свою ширь лежала чаша Плещеева озера. День был ветреный, но солнечный. Хорошо просматривался противоположный берег. Желтизна воды на отмелях у берегов контрастировала с темно-синими участками в глубоких местах. На поверхности воды чуть заметными белыми полосками блестели «барашки». Жители Переславля хорошо знают, что эта идиллическая картина очень обманчива. Озеро сурово, на нем порой бушуют настоящие шторма, ежегодно собирающие трагическую «дань» из числа беспечных приезжих рыбаков, лодочников и любителей сёрфинга.

          И, наверное, не случайно именно Переславское озеро в далеком 1688 году избрал юный Петр I для строительства потешной флотилии. По водам Плещеева ходило более 100 судов, в том числе и несколько больших фрегатов. С тех пор Плещеево считается колыбелью военно-морского флота России.
          Но случившийся пожар уничтожил все корабли петровской флотилии, исключая бот «Фортуну», который сейчас находится в музее «Ботик», открытом в 1803 году. И хотя не планировалось его посещение, но было бы жаль проехать мимо, и мы отправились в путь.
          Музей еще был закрыт, но мы все же поднялись к памятнику молодому Петру и усадьбе.

   

          Спустившись позднее к озеру, я сразу почувствовал знакомый с детства аромат – смесь запахов прибрежных трав, водорослей, рыбы и еще чего-то неуловимого и необъяснимого, но такого родного. Все лето в детстве мы проводили на речке Трубеж или на озере, ловили рыбу, купались, загорали. Чтобы добраться до глубины даже нам, подросткам, приходилось пройти несколько сот метров по колено в воде. Прозрачная, чистая вода, песчаная рябь дна, редкие водоросли и то тут, то там мелькавшие рыбешки, вызывали у нас, никогда не видевших моря, ощущение морского простора. Особенно захватывало подводное плавание с маской и трубкой. Правда, не у всех они тогда были…
          Из «Ботика» мы отправились в музей на территории бывшего Успенского Горицкого монастыря. Временем его основания считается начало XIV столетия, периода Ивана Калиты. Монастырь за свою долгую историю был разорен и восстанавливался вновь. Великие князья и цари не раз посещали его. Во времена существования Переславской епархии Успенский собор был кафедральным, но затем долгие годы пустовал и подвергался разорению. В 1881 году в заброшенных помещениях бывшей обители открыли духовное училище. А в мае 1919 года в зданиях бывшего Успенского монастыря и духовного училища был открыт Переславль-Залесский краеведческий музей, куда мы уже подъезжали.

   

          Мы остановились перед входом в восточные проездные ворота монастыря. Великолепие их каменного резного декора снова возвращает меня в детские годы. Я бывал в этом музее, наверное, не один десяток раз. Всех родственников, приезжавших к нам в Переславль, я непременно водил сюда на экскурсию. Каждый уголок музея был знаком и сохранился в памяти до сих пор. Особое восхищение вызывали огромные (как тогда казалось) залы, где на стенах развешано старинное оружие, кольчуги. На стендах выставлены предметы домашней утвари, рабочий инструмент, древние окаменелости, археологические находки, монеты, медали, какой-то огромный котел посреди зала, остатки кораблей петровской флотилии, пушки и т.п. Помню, как впервые увидел настоящую «черную» избу с фигурами хозяев, их детей и домашних животных, живущих тут же в доме, рядом с людьми. В первый момент даже отшатнулся от неожиданности, настолько правдоподобно это выглядело. С каким любопытством и замиранием сердца я заглядывал в раку с мощами (кому они принадлежали – стерлось из памяти). Как хотелось примерить на себя старинную одежду, прицепить шпагу и забраться в нарядную карету, или ударить в колокол, висящий на втором этаже, но музейные смотрители и тогда хорошо знали свое дело. Даже в отделе русской живописи мне, еще недавно деревенскому мальчишке, запомнились многие картины. Не зная тогда ничего о библии, я всегда долго стоял перед страшной картиной «Иродиада с головой Иоанна Крестителя». Чего только не рисовало в голове детское воображение, но смысла сюжета понять так и не мог. Примерно такое же впечатление оказывала на меня картина Г.И. Семирадского «Опасный урок». Кстати, оказалось, что у нашей спутницы Ирины Ивановны, эта картина (она, к нашему общему удовольствию, и сейчас экспонируется) - одна из любимых в переславском музее.

          Вход на территорию музея оказался платным. Тут я, наконец, смог воспользоваться удостоверением Ярославского музея-заповедника (как член Ярославского историко-родословного общества), как впрочем, и Ирина Ивановна, для бесплатного посещения всех отделов. Саша пробрался к старинным, заросшим ряской прудам и ценой расцарапанных о кусты рук обнаружил там утиную стайку.
          Из обзорной башни на монастырской стене мы любовались панорамой всего города, а Саша испытывал все возможности своего нового цифрового фотоаппарата.
          Первая экспозиция, которую мы посетили, носила лирическое название «Венок усадьбам». Я надеялся увидеть там портреты последних владельцев усадьбы села Смоленского – Козловских, их личные вещи, оружие, мебель. Давняя работа над родословной генерала Викентия Михайловича Козловского еще не закончена, и я ищу любую возможность пополнить материалы по генеалогии его семьи.
          В экспозиции действительно представлены художественные ценности и бытовые вещи, но преимущественно из усадьбы села Бектышево, владельцами которых были дворяне Самсоновы. Портреты генерала Петра Александровича Самсонова (1812-1877), его невестки Надежды Федоровны (1818-1895) из рода известных придворных музыкантов Львовых; часы, книги, фарфоровая посуда, картины в багетных рамах, письма… Увы! Никаких упоминаний о Козловских.

          Внимательно присмотревшись к письмам на витрине, я вдруг увидел приветствие, адресованное Наталье Викентьевне и ее супругу Петру Евгеньевичу Самсонову (1837-1908). Это ведь дочь генерала - Наталья Викентьевна Козловская! Я знал, что она вышла замуж за Самсонова, но за которого именно, мне было неизвестно. И вот еще одно звено большой генеалогической цепочки встало на свое место. Даже если бы один этот факт я узнал в этот день, и то считал бы поездку удачной!
          В зале «Русской живописи» наше внимание привлекла коллекция провинциального портрета XVIII-XIX веков. Картины поступали в музей, как правило, из дворянских и купеческих усадеб. Наверняка среди многочисленных «портретов неизвестного» есть и члены семьи В.М. Козловского…
          Вообще коллекция живописи довольно интересна. Среди авторов можно увидеть имена И.И. Шишкина, В.Д. Поленова, В.Е. Маковского, Д.Н. Кардовского, А.Н. Бенуа, К.Ф. Юона, К.А. Коровина. Как уже упоминалось, на месте был и «Опасный урок» Семирадского, но вот «Иродиады…», так запавшей в детскую память, мы так и не нашли.
          Еще одной целью нашего путешествия была мемориальная экспозиция Ф.И. Шаляпина. В аннотации говорится, что она «посвящена художнику К. Коровину и артисту Ф. Шаляпину». Но на самом деле в довольно тесном зале представлены лишь некоторые личные вещи Ф.И. Шаляпина, мебель из Ратухино, пара пластинок, керосиновая лампа, бюст певца и поблекшие фотографии (скорее даже - пожелтевшие музейные копии). О Константине Коровине мы не нашли ничего.

          Интересным оказался зал «Деревянной скульптуры и резьбы XVI - XIX в.в.». С присущим талантом народные умельцы, не лишенные чувства тонкого юмора, создавали целые скульптурные композиции на библейские темы, а также резные иконостасы для храмов, украшения для лодок, жилищ и многое другое.
          Художественный вкус мастера с большой долей наивности отличает многие скульптуры. Наше внимание привлекли две композиции на тему «Тайней вечери» - на первый взгляд похожие и в тоже время разные, а также несколько изображений Спаса Полунощного «Христос в темнице» и скульптура «Никола Можайский» из церкви д. Скоблево. А на территории монастыря, в перевезенной из деревни Фонинское часовне, представлена еще одна подобная коллекция. Свой снимок мы сделали прямо через ячейки оградительной сетки.
          Была еще короткая встреча с сотрудником музея Никитиной Юлией Яковлевной, которая помогала мне с материалами о Козловском. Мы сошлись во мнении, что обычному человеку, а тем более ребенку больше по душе был старый музей, где не было свободного места от экспонатов. Где можно было увидеть все от ископаемых аммонитов и древних орудий человека до произведений искусства последних лет, современного оружия и истории войн. А нынешняя выставочная система, зачастую скучная и непривлекательная, не вызывает потребности узнавать что-то дальше. На этой грустной ноте посещение музея и закончилось.

          Солнце перевалило за полдень, а планов было еще много. Вернувшись в город, решили проехать мимо восстановленного белокаменного Никольского собора с золотыми куполами. Кто бы мог подумать, что тут и раньше была такая красота. А ведь на территории монастыря в конторе «Заготскот» (!) когда-то работала ветеринарным врачом моя мама. Сейчас это звучит кощунственно: грязь, навоз, быки и коровы с пломбами на ушах, а тогда не замечали этого, или нельзя было замечать…

          В центре города, под едва ли не единственным светофором, мы повернули на Берендеево и помчались в село Смоленское. Не зная точной дороги, несколько раз останавливались, спрашивали совета у местных жителей, иногда очень «колоритного вида и состояния души», но, тем не менее, успешно добрались, наконец, до указателя «СМОЛЕНСКОЕ – 6 км.». Теперь вновь за окном проносились когда-то знакомые, но мало узнаваемые теперь земли. Заброшенные строения зернотока и фермы по обеим сторонам дороги обозначили границы села. Сорок лет назад здесь кипела сельская жизнь. На току работали зерносушилки, без конца подъезжали грузовики с пшеницей, рядом под навесом сушили тысячи веников на корм скоту, фермы оснащались автоматикой для кормления и доения; огромный (по детскому восприятию) сепаратор разделял молоко на обрат и жирные сливки – предмет моего вожделения. Отсюда дорога вела прямо к моему дому, конторе и клубу. Сейчас все заросло бурьяном в человеческий рост. Дороги нет. Дома, конторы и клуба тоже нет. Грустно. Тут же вспоминаются и беды, связанные с этими местами: гибель мальчишки в зерновом бункере, эпидемия на свиноферме, карантин по ящуру, когда своих родителей мы не видели по несколько дней…
          У нынешнего продовольственного магазина дорога уходит круто вверх. Вдоль горы, где сейчас проложена теплотрасса, мальчишки зимой катались на санках, врезались в сосны, набивали шишки. Здесь же недалеко стояла школа, в которую я ходил всего пару месяцев в первом классе. От нее тоже не осталось следов. Теперь школа расположена в старинной усадьбе на вершине этой горы, куда мы постепенно и поднимались.
          Об этой помещичьей усадьбе я уже не один раз рассказывал и писал в своей родословной, поэтому ограничусь лишь краткими сведениями и сегодняшними впечатлениями.
          В 1779 г. Петр Сергеевич Свиньин построил на высоком холме обширный дворец в классическом стиле, с двухэтажным флигелем. В XIX в. Смоленское перешло во владение боевого генерала Викентия Михайловича Козловского (1796 – 1873 гг.).

   

          В 1875 г. Козловские передали свое имение в казну, так как не имели средств на его содержание. Департаментом земледелия здесь была открыта школа садоводства. С 1882 г. в усадьбе помещалось сельскохозяйственное училище, а в надворных постройках ферма (отсюда, по-видимому, и название совхоза в советские времена - «Успенская Ферма»), знаменитая подбором рогатого скота (ярославка).
          В 1950-1960 годах в усадьбе располагался зооветеринарный техникум, в котором несколько лет преподавала и моя мать, в настоящее время там средняя общеобразовательная школа.
          Усадьба встретила нас абсолютной тишиной. Вокруг не было ни души, если не считать привязанного прямо на территории школы симпатичного теленка. Центральная дверь оказалась не заперта. Поднимаясь по парадной лестнице на второй этаж, мы услышали приветственный возглас хозяйки школы – Галины Витальевны Опалевой и ее супруга Владимира Александровича. Нас здесь ждали! Не теряя времени, мы начали осмотр усадьбы, тем более что нам никто не мешал и не отвлекал Галину Витальевну, как это бывало здесь в праздничные дни.
          Галереи с зимним садом, в которой мы находились, оказывается, раньше не было. Наружная стена была пристроена в XIX веке, скрыв тем самым колонны, расположенные по внутренней дуге здания. Почти все помещения усадьбы сейчас не соответствуют старинной планировке. При владельцах дворца все комнаты располагались анфиладой, и можно было пройти через все здание. Многочисленные перекрытия превратили бывшие залы в небольшие классные комнаты, только спортивный зал давал представление о прежней планировке.

          В западной части усадьбы мы долго рассматривали «двусветный зал», где, по-видимому, был танцевальный или музыкальный салон. Правда, чтобы сегодня понять, почему он двусветный, надо подняться на второй этаж, когда-то искусственно созданный в техникуме, и только там можно увидеть второй ярус окон бывшего двусветного зала.
          Воображение рисует оркестр на небольшом балконе. В освещенном десятками свечей зале у стен сидят в креслах старшие члены семьи - владельцы усадьбы. Их дети и немногочисленные гости склонились перед началом танца. И вот под нестройные звуки музыки, пары начали выполнять медленные и плавные танцевальные па…
          Побывали мы и в восточной башне, где на двух этажах располагалась домовая церковь. В советские времена на первом этаже оборудовали столовую, а второй так перестроили для классов и комнат для студентов, что лишь произошедший в 1990-х годах пожар открыл всем чудом сохранившиеся фрески и своды церкви во имя Успения Божией матери. Стараниями жителей села и добровольных помощников, приезжающих в летние каникулы, церковь постепенно принимает прежний, подобающий ей вид. Священники из Переславского Никитского монастыря проводят в ней церковные службы.

          Церковь на первом этаже устроена с престолом во имя Иоанна Богослова. Даже сегодня, хотя в ней и остается школьная столовая, легко угадываются помещения алтарной части, видны мозаичные полы, солея и амвон. Наши добровольные экскурсоводы изучили, кажется, каждый сантиметр здания. Они так увлеченно рассказывают о каждой детали, лестнице или комнате, бывшей или существующей, что становится совершенно ясно, какими были помещения усадьбы в прошлом.

          Как у любого дворца, у Смоленского есть свои легенды и предания. Старые жители говорят, что к насыпанному в пруду острову ведет из дома подземный ход, а вблизи усадьбы закопаны старинные клады. Есть даже свое привидение. Несколько лет назад мистическая история, случившаяся в ней, попала на страницы газеты «Комсомольская правда»: «…на фотографии сегодняшних учениц вдруг проявилось лицо покончившего с собой в здании техникума почти пятьдесят лет назад юноши Петра Вольнова». Нынешние хозяева усадьбы не очень то верят в мистику и, лукаво улыбаясь, отсылают нас к газетчикам, раздувшим эту историю. Мы тоже долго рассматривали эти фотографии с проявившимся лицом неизвестного юноши, но так и не смогли найти разумного объяснения.
          К нашему удовольствию мы смогли побывать даже на чердаке усадьбы. Когда Владимир Александрович открыл перед нами низкую дверь чердака и шагнул в темноту, где-то внутри мелькнула мысль: «А вдруг? Вдруг увидим привидение?» Но ничего невероятного не произошло. Сделав наскоро один снимок, мы спустились по узкой лесенке вниз. Но когда дома я перенес снимки в компьютер, то на фотографии на чердаке увидел странное явление. В воздухе плавали многочисленные округлые образования с неровными контурами, похожие на сжатые спирали. Что это? Оптическая аберрация? НЛО? Или все же есть привидения в старой усадьбе? Пусть это будет нашим своеобразным «вкладом» в историю тайн дворца.
          Нам оставалось осмотреть еще один памятник архитектуры и природы одновременно – великолепный террасированный парк. «Он раскинулся перед северным фасадом усадебного дома. Внешняя граница парка образована посадками лип, куртины деревьев образованы лиственницей и туей. Внутреннее пространство парка делилось на поляны с помощью своеобразных кустарниковых бордюров из желтой акации и спиреи. Парк тремя ярусами спускается к живописному острову с тенистыми аллеями, клумбами, беседками». Он начал создаваться во второй половине XVIII в. и был заложен в регулярном стиле: остров посреди пруда, аллеи, поляны. Берег с островом соединялся мостиком, украшенным резьбой с фрагментами Бородинской битвы. Считают, что остров и первый мост был выстроен пленными французами после войны 1812 г.

          В годы, когда моя семья жила в этом селе, на острове проводились массовые гуляния, праздновался день окончания уборки урожая, там же был поставлен своими силами памятник односельчанам, погибшим в Великую Отечественную войну. Там гулял и я со своими друзьями, хотя это и запрещалось родителями. Но кто там нас проверял в те годы, когда и отец и мать пропадали на работе от зари до зари…
          Несколько лет назад жители села решили создать у себя историко-туристический комплекс. За несколько субботников и воскресников они собственными руками завершили строительство 63-метрового моста, который вновь соединил материк с островом посреди пруда.
          Так сельчане начали важное дело по сохранению и возрождению его истории, его природных и рукотворных памятников, не уступающим другим, более известным. Славится село и своими умельцами, один из которых был сегодня с нами: Опалев Владимир Александрович – народный художник. Он мастерски вырезает из дерева фигурки солдат разных эпох и стран, владеет техникой чеканки, увлекается военной историей, минералогией и многим другим. Со своими произведениями участвовал во всевозможных выставках в Москве, Ярославле, Ростове, в Германии.

          В августе 2002 г. состоялся первый праздник села, приуроченный к юбилею зоологического техникума. Собрались многие выпускники, местные жители, преподаватели техникума и школы. В здании бывшей усадьбы открыл свои двери небольшой школьный музей. С тех пор я бываю в селе почти ежегодно, а в 2004 году здесь побывала и моя мать – Тамара Павловна.

          Она вновь прошлась по кабинетам, где сорок лет назад преподавала ветеринарию студентам, по аллеям парка, встретилась со старыми знакомыми и бывшими студентами техникума. Впечатление осталось очень сильное. Вот только к месту бывшего нашего дома она не пошла… Да это и понятно. Почти ничего не напоминает о нем. Только одиноко стоящая старая яблоня с краснобокими яблоками на ветвях указывает на границы былого сада. Из предыдущей поездки в Успенку одно яблоко я привез домой, чтобы мои дочери смогли почувствовать «аромат из моего детства».
          Школьный музей за последние три года сильно изменился, пополнился экспонатами, обновил экспозиции. Галина Витальевна может рассказывать долго и подробно о любом документе, любом человеке, любой эпохе.
          Есть в музее и стенд, посвященный моему отцу, его деятельности. Геннадий Иванович Пенкин был директором совхоза «Успенская ферма» в 1962 - 1966 гг. На открытии праздника о нем говорили как о «легендарном директоре», которого жители помнят и ценят до сих пор за его человеческие качества и его дела.
          Я тоже вложил в музей частичку своего труда: собрал и оформил материалы по биографии и генеалогии Викентия Михайловича Козловского, а его фотографии удалось получить из Переславского музея лишь стараниями брата Игоря. Во время экскурсии у стенда, посвященного Козловским, всегда включают запись песни «Дело у Андреевой деревни», в которой прославляется герой кавказской войны генерал-майор В.М. Козловский. Это производит сильное эмоциональное воздействие.
          В музее собрана большая коллекция: домашняя утварь, рабочие инструменты, ремесленная продукция, старинная одежда, карты, документы, фотографии, личные вещи, коллекция минералов, посуда, вероятно, принадлежавшая владельцам усадьбы, и многое другое.

          Спустившись по террасам парка, мы вышли к деревянному мосту, ведущему на остров. В этом году не было сильной жары, и вода поблескивала в пруду, правда обмелевшем и сильно заросшем. Мы прошли по тропинке через весь остров мимо места, отмеченного сочно-зеленым бурьяном, где когда-то стоял памятник, и вышли на небольшой участок суши в форме сердца. Раньше здесь был отдельный островок с говорящим за себя названием - «Остров любви». Наверное, здесь назначали свидания, встречались влюбленные пары, а может это только красивая легенда. А сейчас лишь рыбаки, да туристы, вроде нас, иногда забредают в этот тихий и спокойный уголок.
          Среди деревьев парка особенно выделяются старые крепкие дубы. Некоторые уже лишились своих вершин, поверженные молниями и временем, другие стоят, как древнерусские богатыри, всеми силами держатся за родную землю. Говорят, что некоторые достигают 4,5 метров в обхвате. Ирина Ивановна и Владимир Александрович решили убедиться в этом сами. Результат их эксперимента можно увидеть на этой фотографии.

      

          Возвращались к усадьбе мимо того места, где стоял наш дом. Среди дикой поросли сорняков еле разыскали ту самую старую яблоньку из нашего сада. Встретили маму моего друга детства Кольки Глазкова. Посмотрели на мой старый детский сад, выглядевший таким огромным для маленького мальчика, и оказавшийся обычным длинным домом, похожим на барак…
          Наше посещение Смоленского подошло к концу. Галина Витальевна сфотографировала меня напоследок на фоне западной башни. Мы сели в машину и, попрощавшись с гостеприимными хозяевами, взяли курс на Переславль. Уже потом, дома, рассматривая фотографии, я решил сравнить два снимка, между которыми промежуток времени ровно в сорок лет… Да, время есть время!

    

          Выезжая из Переславля по дороге на Ростов, мы свернули в сторону виднеющихся куполов старинного Никитского монастыря и вскоре были у его стен. Этот монастырь известен с XII века, а может и ранее. Свое название он получил от имени бывшего сборщика податей, очень жестокого и лихого человека. В молодости он собирал княжеские подати с горожан и при этом присваивал огромные суммы. Однажды он вошел в церковь и, читавшееся в это время слово пророка Исайи, как громом поразило его. Всю ночь он провел без сна. Утром жена стала готовить обед и ужаснулась, увидев в котле кровь и части человеческих тел. Никита понял, что, делая нечестивые поборы, он поступает как убийца. Потрясенный Никита оставил жену, детей, добровольно отказался от всего нажитого нечестным путем и пришел к монастырским воротам. Соорудив землянку, или как писали тогда «ископал себе столп», Никита отгородился от всего мирского. Вскоре о монастыре пошла слава, благодаря дарованной Никите способности к исцелению хвори и другим чудесам. Из далеких мест сюда приезжали и приходили страждущие в надежде найти исцеление и утешение. Но лихие люди заподозрили Никиту в обмане. Решив, что железные вериги, которые носил на себе чудотворец, сделаны из серебра, которое нажил нечестивый сборщик податей, они убили его.
          В начале ХVII в., во время смуты, после героической трехнедельной обороны, монастырь был полуразрушен войсками Яна Сапеги. Восстановлен к середине ХVII в. на царские и боярские пожертвования.
          В XVI веке монастырь почти полностью обновил свои деревянные строения на каменные, тогда же, по приказу Ивана Грозного, были построены большой собор, трапезная, крепостные стены с башнями. Собор во имя Никиты Великомученика был построен на месте старого каменного, от которого сохранился придел, где был захоронен Никита Переславский. Особую величавость и притягательность придают собору необычно широкий средний барабан с крупным куполом пятиглавия.

    

          На территории монастыря, в настоятельских покоях, по преданию, останавливался Петр I во время своих первых приездов в Переславль в 1688 - 1689 гг. Уже в наше время, в 1984 году центральная глава собора обрушилась, повредив перекрытия и стены. Сейчас монастырь постепенно возрождается, он действует, в храмах идут службы. Мы побывали в церкви Благовещения, где прихожане могут приложиться сегодня к обретенным веригам Никиты Чудотворца. Саша не преминул воспользоваться такой возможностью, и даже наложил кованые железные вериги себе на шею.
          На юго-западе от собора мы осмотрели небольшую часовню «Столп Никиты», по преданию – построенную на месте кельи Никиты. А под ней выкопана подземная келья. Спустившись по полуразрушенным ступеням в полумрак пещеры, где с трудом помещаются два-три человека, мы сделали пару снимков, чтобы рассмотреть подробнее позже. Когда-то на стенах была видна живопись, рассказывающая о главных событиях жития Никиты Переславского. Но нам не удалось почти ничего рассмотреть.
          И все-таки особое впечатление оказывает вид монастыря на некотором расстоянии, когда виден весь его выразительный и строгий облик. Об этом можно судить по фотографии, которая сделана со стороны озера, примерно в километре от крепостных стен.

          Солнце неумолимо катилось к закату, но мы все же не могли уехать из Переславля, не побывав у легендарного Синего камня. Об этом памятнике природы много говорят и пишут. О его происхождении, его культовом значении в эпоху язычества, о «чудесном» появлении на берегу после того, как, проломив лед, он утонул во время перевозки по озеру. Даже за те годы, что я не видел камня, он изменил свое положение. Мне показалось, что он немного «ушел» в землю. Вероятно, еще не все чудеса явил он народу.
          Недалеко от камня на берегу озера сохранились земляные валы летописного предшественника Переславля. Озеро и окружающие его леса являлись хорошим местом для расселения здесь человека. Поэтому, наверное, в XI веке на высоком берегу славяне и основали укрепленное городище Клещин.

          Обратная дорога домой совсем не показалась нам долгой. Впечатлений было немало. Мои спутники Смоленское видели вообще впервые. Я сам никогда не был в Никитском монастыре, да и город не остается таким, как был тридцать лет назад. И опять, как и прежде, мне захотелось снова и снова возвращаться в этот город. Тем более, что много интересных и памятных мест мы так и не успели посетить. Хотелось побывать в Троице-Даниловом, Федоровском и Никольском монастыре, проехаться вдоль Трубежа до места впадения в озеро, побывать у часовни «Крест», в действующих церквях города и новых музеях. Остались без нашего внимания купеческие особняки, здания гимназий, училища, фабричные корпуса в исторической части города. Ну что же, все в наших руках и…