Назад >>>

И. Игнатьев,
г. Ярославль

          Отправной точкой к настоящему исследованию послужила семейная реликвия - старинный нож. Исследование находки привело к изучению истории финской войны, о которой я знал очень мало. В литературе по данной теме, даже в фундаментальных научных трудах, она часто не удостаивается самого статуса войны, невнятно именуясь «советско-финским вооруженным конфликтом 1939 - 40-х годов». В России эту войну называют «финской», в Финляндии – «зимней».
          А еще ее называют «незнаменитой». И это негромкое слово, видимо, тоже к месту. Ведь чего там греха таить, немного добавила она славы и престижа великой державе и ее оружию…
          Большая Советская Энциклопедия отводит событиям на Карельском перешейке всего одну страничку. Первые пять строчек статьи определяют суть войны коротко и категорично: «…советско-финская война 1939 – 40 гг. возникла в результате политики реакционного правительства Финляндии, превратившего территорию страны в плацдарм для возможного нападения агрессивных держав на СССР».
          Целью работы стало исследование судьбы 18-й Ярославской Краснознаменной стрелковой дивизии в ходе советско-финской войны 1939 - 1940 года и установление связи находки с историей моей семьи.
          Прошло более 60 лет с той военной поры. Все меньше с нами людей, у которых можно расспросить о былых боях. Но остались вещи – молчаливые свидетели прошлого.
          Нож, который хранится у нас дома как реликвия, когда-то принадлежал моему прадеду по материнской линии, участнику трех воин: гражданской, финской и Великой Отечественной – Федору Кузьмичу Федорову, проживавшему в деревне Косково Некрасовского района Ярославской области.
          Длина ножа с ручкой - 255 мм, длина лезвия - 151 мм, ширина лезвия - 22 мм, толщина лезвия - 4,5 мм.
          Интересными оказались и ножны: металлические, без единого шва, закругленные необычным образом на конце, с креплением для ношения на поясе. Внутри ножен 2 пластинчатые пружины, которые удерживают лезвие. Было обнаружено кожаное кольцо, точнее его фрагмент, в том месте, где лезвие соединяется с ручкой. Как позже стало ясно, это сделано для того, чтобы вода не проникала внутрь. Ручка ножа сделана из березы.
          Мы обратились к эксперту-криминалисту, который выдвинул предположение, что это военный нож, точнее, нож разведчика, кем и был мой прадед, участвовавший в зимней компании 1939 – 1940 гг. Пользуясь справочной литературой, мы выдвинули предположение, что нож впервые был использован войсками Красной Армии в 20 – 30-е годы XX века ¹. С помощью Шокина Сергея Дмитриевича, преподавателя Ярославского Государственного университета им. Демидова, мы узнали, что данный нож не предмет кустарного производства, а серийный продукт, доказательством чего служит клеймо на лезвии ножа.
          Обратившись за помощью к специалистам, мы установили, что ножны не от русского холодного оружия, а от немецкого штык-ножа. Можно сделать предположение, что ножны достались прадеду как трофей позже, во время Великой Отечественной войны, в которой он тоже принимал участие.
          Великая Отечественная война заслонила своею вселенской трагедией ту «войну незнаменитую». Трагедия декабрьско-январских дней 65-летней давности болью отозвалась в моем сердце А между тем боевые действия на Карельском перешейке, начатые Красной Армией 30 ноября 1939 г. и закончившиеся подписанием мирного договора в Москве 12 марта 1940 г., сыграли весьма важную роль и в международных отношениях СССР, и во внутриполитическом развитии нашей страны.
          Война СССР с Финляндией, состоявшаяся в конце 1939 – начале 1940 гг., длилась всего лишь 105 дней. Однако, несмотря на свою скоротечность, она является одной из самых трагических страниц в новейшей истории обеих стран.
          Если исходить из того, что безвозвратные потери Красной Армии составили 130 тысяч человек, то на каждого убитого финского солдата и офицера приходится пятеро убитых и замерзших наших соотечественников. Каждый день войны обходился стране в 1200 человек убитыми, 6 сбитых самолетов и 23 подбитых танка.
          Немалую долю в число этих колоссальных потерь внесла и наша Ярославская земля. В составе 8-й армии сражалась и 18-я Ярославская Краснознаменная стрелковая дивизия.
          Боевые действия 8-й армии начались успешно; войсковые части с ходу занимали хутора и населенные пункты. Беда грянула внезапно. 12 декабря разящим контрударом финны опрокинули наступление правофланговых частей Красной Армии. В короткий срок была разгромлена 139 стрелковая дивизия. Затем неудачи постигли 75 и 155 стрелковые дивизии. С середины декабря фронт на участке Коллаа-Толвоярри-Иломантси надолго замер в глухом противостоянии. Эпицентр боевых действий сдвинулся на левый фланг 8-й армии.
          В азарте наступления командующий 8-й армии не замечал надвигающейся катастрофы. Демонстративным отступлением финны заставили наиболее боеспособные части Красной Армии оторваться от тыловых подразделений и баз снабжения.
          В середине декабря в районе Кителя финны остановили продвижение советских войск. Затем ударами с флангов замкнули кольцо окружения левофланговой группировки 8-й армии. Были блокированы 168, 18 Ярославская Краснознаменная стрелковая дивизия и 34 танковая бригада.
          На участке, где в кольцо попала 18 стрелковая дивизия и 34 танковая бригада, обстановка складывалась безнадежно. Здесь советские части оказались блокированными в десятках разобщенных котлов. Каждая из групп вынуждена была сражаться самостоятельно. Связи между ними не существовало.
          Красноармеец 18-й стрелковой дивизии П.А. Осветимский вспоминал: «Кухня не работала, варить было нечего. Ходили с котелками туда, где раньше стояла кухня, тогда варили пшенку и перловку, а остатки вываливали в снег, вот эти остатки нас некоторое время спасали. Наберешь в котелок, поставишь на огонь, а потом ешь… Финны поставили репродукторы и агитировали сдаваться в плен. Из наших никто не поколебался и не послушался их обещаний».
          18-й стрелковой дивизии и 34-й танковой бригаде, которые были разбросаны отдельными очагами, с самолетов сбрасывали продовольствие, но нужна была ювелирная точность. Как правило, сбрасываемый груз попадал либо на нейтральную территорию, либо финнам, кричавшим всякий раз по-русски: «Спасибо товарищу Сталину за гречневую кашу».
          Силы воинов 18 стрелковой дивизии и 34 танковой бригады в феврале иссякли; кончились запасы продовольствия, достреливались последние боеприпасы. Финны методично добивали последние очаги сопротивления: «Когда кончились продукты и живые кони, начали подбирать подбитых коней, а когда кончилась и эта еда, то принялись искать кто что – кожу, копыта, кишки, кровь, а кровь неизвестно чья, конская или людская. Сваришь кровь, а она с еловыми иголками, пихаешь в рот, а она лезет обратно», - вспоминал младший командир 18-го артиллерийского полка 18 стрелковой дивизии Л.П. Горобченко.
          «В последние дни положение было самым критическим. Погода стояла нелетная: большие метели. Самолеты не могли летать. Стали кушать конскую кожу, она замерзла, как кость, притянешь к землянке, разрезаешь, а иногда и рубишь по кусочкам. Получишь свой кусок, режешь на ленточки, а потом ножиком трешь эту ленту, срезаешь шерсть, а потом крошишь в котелок, как лапшу, снегу подсыпаешь и кожа эта варится, преет в котелке без соли. Надо, чтобы кожа прела долго, тогда будет мягкая, как макароны. Когда кожу доели, стали приносить конские копыта с подковами. Подкову отрубишь и копыто в огонь, смолишь, греешь, пока сок не потечет, сок соберешь в котелок и выпьешь этого соку. Старшина каждый день ходил в штаб дивизии, приносил сообщения, и каждый день там было: «Героические кондрашевцы, держитесь, не сдавайтесь, к вам идет новое подкрепление, вас освободят и вы все будете представлены к наградам!». Но этому уже никто не верил…» - вспоминал красноармеец П.А. Осветимский.
          Приказы и посулы командования падали в пустоту, брошенные на произвол судьбы воины окруженных гарнизонов умирали достойно, как подобает солдатам – в бою.
          К концу февраля уцелели лишь несколько окруженных гарнизонов. В районе развилки дорог Сортавала-Петрозаводск-Питкяранта отбивали наиболее крупный и боеспособный отряд во главе с командованием 18-й стрелковой дивизии и 34-й танковой бригады.
          29 февраля остатки прославленной в боях Гражданской войны Ярославской Краснознаменной стрелковой дивизии и не менее славная танковая бригада пошли на прорыв двумя колоннами. Командиры окруженных частей приняли единственно верное, но запоздалое решение, убедившись в невозможности дальнейшего сопротивления. По свидетельству ветерана И.А. Есаулова (бывший старшина из состава 34-й танковой бригады), командир 1-го танкового батальона бригады капитан Рязанов, настойчиво предлагавший прорвать кольцо окружения еще в декабре 1939 г., был застрелен представителем особого отдела как «трус и паникер».
          Колонна 34 танковой бригады численностью 1500 человек была почти полностью уничтожена финнами. Лишь несколько бойцов и командиров вырвались из вражеского кольца, сумев спасти знамя бригады.
          Знамя же 18-й Ярославской Краснознаменной стрелковой дивизии стало трофеем финнов.
          Колонна 18-й стрелковой дивизии под командованием начальника штаба полковника Алексеева прорвалась к главным силам, из окружения вышли 1200 человек, вынеся раненого комбрига. При прорыве из окружения около 120 тяжелораненых бойцов и командиров было оставлено в землянках. Землянки с беспомощными ранеными сожгли финны. Трупы некоторых бойцов и командиров, которым удалось выползти наверх, сохранили следы пыток.
          Красноармеец Осветимский об этом прорыве вспоминал: «Люди идут, стреляют, кричат «Ура!». Я у одного спрашиваю: «Куда стрелять, ты видишь?», а он отвечает: «Люди стреляют, кричат, и ты так делай». Я так и делал. Наши сперва шли, а потом попадали врассыпную, не прекращая стрелять и кричать, и поползли, потому что не было сил, и к тому же большой снег был. Когда миновали финскую оборону, стрельбу и крики прекратили, шли по протоптанной дорожке один за другим и никто не знал, куда идем. Остановились, я спросил у переднего: «Куда идем?», а он мне ответил: «Люди идут и ты иди, куда-нибудь да придем». Шли потихоньку, остановимся и один другому говорим: «Не садись, а то потом не поднимешься». Темно, лес большой, по сторонам ничего не видно, видишь только, кто идет впереди и сзади, а где начало колонны, где конец, не разглядеть. Очень медленно шли, прямо «ползли», и так всю ночь. Стало развидняться, еще немного прошли и вышли на поляну или озеро – не разобрать, но место ровное. Как только колонна вышла туда, так финны начали стрелять из пулемета по нам с левой стороны. Но люди шли и ползли, не обращая внимания на огонь – другого выхода не было. Сколько там осталось наших, страшно посмотреть. Идешь, а он лежит раненый и просит: «Застрели меня, что я буду здесь оставаться, все равно замерзну!» - обойдешь и идешь дальше, и сам думаешь, что может, рядом ляжешь. Стало совсем светло, когда проползли эту «поляну». Я оглянулся назад, жутко смотреть, сколько людей осталось, и не верилось, что прошел и жив остался! Вошли в лес и поползли дальше. Никто не знал, сколько еще идти. Люди падали; упадет человек и подняться не может, и помочь ему некому, потому что сам еле тащишься. Так еще часа два шли, а то и больше».
          Младший командир 18-го артиллерийского полка 18-й стрелковой дивизии Л.П. Горобченко вспоминал: «… Нас встречали санитары на собачьих упряжках. Они брали по два человека и везли к пункту первой помощи. Там были мешки с продуктами и люди, которые выдавали еду. Когда мы подошли, оборванные, опаленные, заросшие, то все бросились на съестное. Страшно было смотреть! Расхватали сухари, масло, кто чем «гребли», кто куда – в каску, в подшлемник, в карман. Нас успокаивали, начали перевязывать…».
          Судьба командования 18-й стрелковой дивизии и 34-й танковой бригады была трагичной. Командир 34-й танковой бригады С.И. Кондратьев, комиссар бригады И.А. Гапанюк, начальник штаба Н.И. Смирнов и комиссар 18-й стрелковой дивизии М.М. Израецкий, боясь плена или ареста, покончили жизнь коллективным самоубийством.
          4 марта раненого командира 18-й стрелковой дивизии Т.Д. Кондрашева взяли под охрану прямо в госпитале. Дальнейшая его судьба неизвестна. Потери дивизии и танковой бригады оказались настолько велики.., что боевой путь этих соединений окончился на финском походе.
          Но тысячи несостоявшихся человеческих судеб не должны быть вычеркнуты из народной памяти. Мы, потомки, еще не воздали дань скорбной памяти тем, кто навсегда остался лежать в финских снегах.
          Я полагаю, что надо подумать о том, как увековечить память 18-й Ярославской Краснознаменной стрелковой дивизии. Нужно помнить не только славные страницы родной истории, но и ее горькие уроки и создать Книгу Памяти тех, кто погиб в ту войну, которую поэт Твардовский назвал незнаменитой. Слишком дорогой ценой досталась победа.

[1] В научной литературе мы, к сожалению, не смогли найти точной информации о годе выпуска ножа, но клеймо на лезвии (Меловарцевская артель) дает возможность отнести предмет именно к этому временному промежутку.

• Большая советская энциклопедия : в 30 т. / Гл. ред. А. М. Прохоров. – 3-е изд. –– М. : Совэнциклопедия, 1976. - Т. 24.

• Гонионский, С. А. История дипломатии. – 2-е изд. - Т. 4. М. : Полит. литература, 1975.

• Степанов, В. Н. «Котел» под Кителем [Текст] / В. Н. Степанов // Альманах «Цитадель».

• Дудорова, О. Преданные и забытые [Текст] / О. Дудорова, П. Аптекарь // Родина. – 1995. - № 12. – С. 88-91.

• Кулинский, А. Н. Русское холодное оружие. – СПБ., 1994.

• Сборник информационных листов холодного оружия и предметов хозяйственного назначения. МВД Р.Ф. - 1996.

• Советско-финская война 1939 – 1940 гг.: библиотека военной истории: хрестоматия. – Минск, 1999.

• Соколов, Б. В. Сто великих войн [Текст] / Б. В. Соколов. – М. : Вече, 2002.

• Золоторев, В. А. Тайны и уроки зимней войны [Текст] / В. А. Золоторев. – СПб., 2000.

• Шилов, П. Тогда не было моды награждать [Текст] / П. Шилов // Родина. - 1995. – № 12. –С.64-69.

• Григорьев, А. [Текст] // Эхо планеты. – 1989. - № 47. - С. 26-33.

Назад >>>