Назад >>>

Викторова Виктория Семеновна

          Необходимость издания книги А.В. Викторова «Улица моего детства», рассказывающей о небольшой ярославской улице, одном из маленьких человеческих островков, из которых состоит вся Россия, чрезвычайно важна для будущих поколений, для понимания того, кто мы и какие мы.
          Автор книги, инженер по образованию, родился 2 июля 1940 года в Костроме, с 1944 года живёт в Ярославле. Более 20 лет прожил в маленьком деревянном домике на улице Мологской.
          Наделённый от природы цепким умом, прекрасной памятью и увлечённый с детства историей своей фамилии Александр Васильевич написал свою родословную за 280 лет, начиная с 1721 года, которая насчитывает 11 поколений. Любовь к людям и неравнодушие к их судьбам позволили рассказать ему о людях, в родстве не состоящих, проще говоря – о соседях.
          22 июля 1996 года по «Радио России» прозвучала передача по книге А.В. Викторова «Улица моего детства», подготовленная журналистом Ольгой Стерн в программе «Семейный альбом России», которая обычно не выходит за рамки одной семьи. В данной передаче журналист делает исключение, рассказывая о целом квартале, хотя повествование на тему «Мои соседи» дело тонкое и требует известной деликатности. Это ещё раз подчёркивает значимость книги.
          Действительный член историко-родословного общества в Москве, Александр Васильевич «являет бескорыстным упорным трудом своим достойный пример для ярославцев во славу любезного нашего Отечества».
          «От той улицы, о которой хочу рассказать, остались три дерева – три ветлы. Теперь деревья имеют раскидистую и большую крону, а в знойные летние дни под их кронами можно даже найти спасительную тень. Деревья посадил против нашего дома – дома № 9 по улице Мологской – мой отец Викторов Василий Александрович. Строго говоря, сама улица существует, поменялось только её название, и в некоторых местах она за последние 40 лет не изменилась. Мой же разговор пойдёт только об одном квартале бывшей Мологской улицы, от которой осталось два угловых дома и три дерева, посаженных моим отцом. Очень хочется описать тот квартал и людей, которые ходили по той улице! Хочу, чтобы мой рассказ вместил и лёгкие, и трудные судьбы моих соседей с их горестями и печалями, и радостями, коих было очень мало в то трудное время. Это же целая вселенная – я не оговорился, поместив слово ВСЕЛЕННАЯ, ибо оно самое подходящее здесь слово, и любой человек, просматривающий мои записки, согласится с этим, для этого не нужно быть философом. Я понимаю, что подобная работа должна отнять много времени и сил, а поэтому долго не решался начинать её, а вдруг? Чтобы объяснить вопросительный знак, приведу слова Серпилина из книги Симонова «Живые и мёртвые»: «Я не боюсь погибнуть, я без вести пропасть не имею права!» А что общего во мне и в словах Серпилина? Конечно, общего мало или вообще нет, но … но я не случайно привёл это сравнение, ибо боюсь, что начав эту работу, вдруг по каким-то обстоятельствам она останется незавершённой, и тогда «пропадут без вести» очень многие, чудесным образом ожившие люди, а незавершённость работы в одночасье вновь превратит их в небытие.
          В книге попытаюсь очень кратко описать некоторых людей буквально два-три штриха о каждом, что позволит мне коснуться всех моих дорогих знакомых.
          В моей зарисовке речь пойдёт о жителях одного квартала, который почти весь состоял из небольших деревянных домов. Их жители, испытавшие много в своей трудной судьбе, привыкли жить вместе, делясь друг с другом и радостями и душевными невзгодами, привыкли к близкому общению и потому всех жителей нашего квартала считали своими соседями.
          В нашем квартале дома имели четырнадцать номеров, но самих домов было больше. Выше я указал причину, которая не позволяет мне с размахом описать всех жителей нашей улицы, но, рассказывая о них, я буду указывать номера домов, в которых они жили.
          В прошлые времена имена улицы получали по названию храмов, стоящих на них или по названию близлежащих населённых пунктов, направление к которым они указывали. По такому принципу, вероятно, и получила своё имя от Мологи эта улица, которая уже в 1778 году значилась в новом плане города Ярославля.
          Современная улица Победы когда-то состояла из двух: Мологской и Петропавловской. Первая шла от ул. Б. Рождественской (ныне ул. Б. Октябрьская) до фабрики Дунаева (ныне табачная фабрика), вторая – от фабрики до Петропавловского храма, стоявшего на берегу Волги. В советское время храм взорвали, ул. Петропавловскую переименовали в ул. Победы, а позднее, уже в шестидесятые годы, такое же название получила и ул. Мологская.
          Поинтересовавшись однажды у своего деда Александра Степановича о происхождении своей фамилии, и, узнав о жившем когда-то прапрапрадеде Викторе, маленький Саша захотел узнать больше о своём роде. Долгие годы кропотливо по крупицам собирал он сведения, несмотря на то, что рядом с ним уже с юношеских лет «шагала» неизлечимая и прогрессирующая болезнь. Работая над родословной, неоднократно память возвращала его к далёким детским годам, и невольно возникало желание рассказать и о своих соседях по улице.
          Саша многое помнит о жителях своего квартала, которых проживало в то время более двухсот. Он рассказывает об их быте, увлечениях, о родственниках и детях, о друзьях и своих близких.
          Речь в книге идёт о людях, которые в трудные военные и послевоенные годы привыкли жить месте, близко общаясь, помогая друг другу в беде, делясь радостями и невзгодами.
          Эту мысль иллюстрируют помещённые в книге групповые фотографии сороковых-пятидесятых годов прошлого века, с которых смотрят на нас герои книги Александра Викторова – его соседи по улице, о разных судьбах которых ведёт он свой рассказ. Иногда это развёрнутые жизненные эпизоды, чаще - краткие биографические сведения или подобные мгновенным фотовспышкам лишь упоминания о человеке и его близких. Александр Васильевич в своих воспоминаниях повествует о судьбе жестянщика хлебозавода и портнихе-надомнице, о кондукторе трамвая, погибшей под его колёсами, о капитане милиции и чертёжнике, работавшем над проектом того самого Рыбинского моря, что затопило Мологу. Читатели узнают о судьбах последнего звонаря близлежащего храма Никиты Мученика Николая Фёдоровича Зюзина и штабс-капитана царской армии Осипенко Ивана Ивановича, умершего на девяносто пятом году жизни за чтением «Анти-Дюринга» Энгельса и многих других.
          Некоторые из них сгинули в ссылках, не вернулись с фронтов Великой Отечественной. Война навсегда осталась в памяти маленького Саши. Страх в ожидании взрывов бомб, яростный вой сирен, жуткий рёв проносившихся над головой самолётов и дребезжание крест-накрест заклеенных бумагой окон.
          Ярким впечатлением стали приведённые в Ярославль пленные немцы. На стене в его доме висела почтовая открытка с изображением злобных и уродливых фашистских солдат. Но за окном маленький Саша видел совершенно обыкновенных людей, говоривших на непонятном языке и совсем не похожих на тех, что на рисунке. Сравнивая их, он тогда не мог понять, в чём причина этих различий. Пленные работали в Ярославле до 1948 года: прокладывали канализацию, строили дома на улицах Чайковского и Салтыкова-Щедрина. Саше случайно пришлось наблюдать на улице Свободы у кинотеатра «Горн» громадную колонну пленных немцев, идущих на вокзал Всполье (ныне Ярославль-Главный). Он запомнил их радостные лица и гортанные крики: «Домой! Домой!»
          В книге повествуется о жизни таких же, как Саша, подростков. «Это были суровые годы, рядом шагал голод, в большинстве семей присутствовала безысходная безотцовщина и верный её спутник холод» - вспоминает автор. Дети были предоставлены сами себе. Любимым занятием мальчишек было обследование железнодорожных составов с разбитой техникой, идущих с фронта, где можно было найти и оружие. Да и сами они часто делали его. Почти у каждого подростка в то время можно было найти пистолет-пугач, называемый поджигахой.
          Детские шалости с таким оружием приводили иногда к несчастным случаям и трагедиям.
          «Особого разговора требует описание школьной дисциплины, которая в обычном смысле вообще отсутствовала» - пишет автор. Ученики резались во время уроков в карты, дымя папиросами, стоял шум и гам, можно было наблюдать на уроках игру в «жостку».
          «Учителя ничего не могли сделать и просто боялись школьников, а излишне смелым порой доставалось от них» - продолжает автор.
          Остались в памяти Александра и огромные очереди за хлебом после отмены в 1947 году карточной системы и разгул преступности в результате бериевской амнистии 1953 года.
          В книге есть и трагикомичные эпизоды из жизни некоторых соседей.
          Поразительная наблюдательность и осведомлённость автора прослеживаются при описании домов своего квартала, каждый из которых уникален и неповторим. Так, на одном из них висела табличка с датой постройки – 1895 год. Другой дом нёс в себе элементы древнего градостроения: в фундамент его был положен огромный камень-валун, а сам дом имел сводчатые перекрытия. Возможно, он являлся ровесником стоявшего рядом церковного ансамбля, в который входили церкви Никиты Мученика и Сретения. Сохранившаяся колокольня этого ансамбля, не блещущая красотой и богатством убранства, великолепным столпом сквозь века летит над Ярославлем, являясь ориентиром данного квартала.
          А неповторимые дворики! С какой любовью автор рассказывает о них в своём повествовании. Сохранился акварельный рисунок «Вид улицы из нашего окна» 1953 года. Ровно полвека назад тринадцатилетний мальчик Саша изобразил на рисунке свою улицу из окна, не подозревая о том, что всё это через много лет уйдёт в небытие.
          И, может быть, именно этим улица Мологская напоминает судьбу самой Мологи, разорённой и затопленной. Но память о Мологе и Мологской улице сохранилась в сердцах многих людей: съезжаются мологжане на место бывшей Мологи, собрались вместе и ярославские жители бывшей улицы Мологской в ноябре 2002 года на презентацию книги.
          Книга А. Викторова написана во славу такого полузабытого теперь качества человеческих отношений, как добрососедство.
          «Я не боюсь погибнуть, я без вести пропасть не имею права», - эти слова являются лейтмотивом всей жизни Александра Васильевича Викторова и его книги.

Назад >>>